Вашему вниманию предлагаются 4 отрывка из книги

Следы явной заброшенности тут лежали на всем, видно, никто уже не думал об этом железнодорожном строении: новые, куда более важные заботы овладели людьми — и теми, кто недавно хозяйничал тут, и этими, что остановились теперь на заброшенном глухом переезде. Подняв от ветра воротники обтрепанных, заляпанных глиной шинелей, шестеро их стояло группкой у сломанного шлагбаума.

* * *

Она гладила его грудь, отчаянно цепляясь за шею, и плакала, плакала, как в тот день, когда провожала его в военкомат — на вторую, куда более страшную, войну. «Так смотри ж, — говорил Карпенко, большими рунами обнимая худые острые Катины плечи. — Родится, береги его…» «Ой, родненький, никогда он для тебя уже не родится, — запрокинув голову; сквозь слезы причитала жена.

* * *

Боец, расстегнув крючки шинели, навалился грудью на бруствер и стал посматривать на дорогу. Каких-нибудь полчаса назад в грохоте короткого боя никто не заметил, что после первой очереди из транспортера Овсеев нырнул за бруствер и, как мышь, затаился в траншее. Он совсем не видел дороги, по которой ехали немцы, и не стрелял, только повернул голову, чтобы видеть Карпенко.

* * *

Удушливая горечь перехватила Свисту дыхание. От быстрого бега громко стучало сердце. Они сошлись как раз на мостике — вконец обессилевший, раненый боец и это грохочущее, с желто-белым крестом на борту страшилище. Свист, слабо размахнувшись, одну за другой швырнул под гусеницы обе гранаты, но сам ни укрыться, ни отскочить уже не успел… Неизвестно, что показалось немцам, но после того, как второй их танк, подорванный Свистом, провалился под мостик, уткнувшись пушкой в торфянистую топь болота, они поднялись по склону пригорка и, отстреливаясь, стали отходить назад.

Какому произведению принадлежат эти отрывки?